Александр Лысковский — соучредитель и президент компании iFarm, которая разрабатывает и поставляет технологии для локального круглогодичного выращивания овощей, ягод и зелени на автоматизированных вертикальных фермах.
Вертикальные фермы на базе решений iFarm строятся в Европе, России и на Ближнем Востоке, продукция поставляется в крупные супермаркеты, рестораны и кафе.
Параметры выращивания содержатся в электронных «рецептах», которые доступны в приложении Growtune, что позволяет выращивать гарантированный урожай без специальных агрономических знаний.
Интервью Александра Лысковского — в проекте ТАСС «Беседы с Иваном Сурвилло».
— Прочитал у тебя в ФБ, что ты вернулся с «Огонька».
Как тебе?
— Мне понравилось: пять дней без сотовой связи, интернета и денегВсем, а предпринимателям — особенно, рекомендую побывать на любой версии Burning Man.
Я занимался любимым отдыхом: готовил еду для большого количества людейОтвечал за готовку в нашем кэмпе на 150 человек в один из дней и участвовал в приготовлении блинов для всего фестиваля в две тысячи человекВообще идея Burning Man и его русской версии — шеринг экономи: если люди что-то сами создали, то они делятся этим с окружающими, и так все комьюнити выживает.
От каждого по возможностям, каждому по желаниямМожно наслаждаться тем, как могло бы жить настоящее социалистическое общество, когда все раздается и люди творят, не задумываясь об экономике этого процесса.
— А в чем кайф для тебя?
— Я наслаждаюсь максимальной сменой социальной роли: есть какие-то люди, которые говорят мне, что делать и как делатьВ обычной жизни я это говорю другим людям«Огонек» — способ сменить рабочий ритм и пожить без давления.
— А в работе ощущается давление?
— Да.
У нас сложный технологический бизнес, много событий, клиенты, конкуренты, СМИ…
Все время какая-то ответственность: что ты делаешь, как ты выглядишь… Любимый вопрос инвесторов: чем вы лучше ваших конкурентов? И нужно все время об этом думатьА на «Огоньке» можно не задумываться, чем ты лучшеТы такой, какой есть.
Мне клево, когда нет элемента соревновательностиКогда я еду в компании пяти-десяти друзей с одной горы на бордах — мы не соревнуемся друг с другом.
Я не соревнуюсь с горойНевозможно вообще выстраивать какие-то отношения с горойОна такая, какая естьЯ такой, какой есть.
Без отпускания контроля предприниматели бы спивались и ходили к психотерапевтам каждый день.
Моя работа — контролировать процессыЯ должен быть погружен в детали, разбираться, что происходит, смотреть цифры, анализировать что-то, сравниватьЕсли это делать долго, то начинаю уставать и хочется контролировать вообще все вокругЯ помню момент, когда ехал в такси и говорил водителю: «А вы почему сюда свернули? А вы почему так едете?» Я сижу на заднем сиденье — какая разница, как таксист едет! Главное, чтобы он довез из точки А в точку Б.
— На семью не переносишь?
— Я никогда никем не работал, кроме как начальником.
Первые годы у меня было такоеДети вспоминают со смехомЯ приходил домой и командовал ими, будто это мои сотрудники… Но достаточно быстро пересталДома надо быть папой и мужем, а на работе — начальником.
— Кто такой хороший начальник?
— Потрясающий вопрос.
Можно быть хорошим начальником через контроль каждого действия сотрудника, но тогда ты не сможешь иметь много подчиненных и делать большие проекты.
Единственный способ делать большие проекты — доверять людямВся история с «Огоньком» — про то, как отпускать контрольМожет быть, мне это помогает и на работе иногда его отпускать.
— Было такое, что человек не оправдывал отпускание контроля?
— Да. У кого-то здоровье, у кого-то семья, кого-то пригласили в Сбербанк на зарплату в 3 раза выше, кто-то запустил свой проект…
Предприниматель всегда должен держать в голове запасной вариант, если конкретный сотрудник, или ко-фаундер, или партнер подвелиЭто не всегда злая воля.
Так, чтобы меня кинули осознанно, — никогда не былоБыл случай, когда из 13 сотрудниц отдела бухгалтерии восемь разом ушли в декретМы сели, посчитали вероятность этого события — так не должно было бытьПонятно, что никто из них не виноват, — наоборот, это радостное событие, но часть финансовых процессов встала.
Я помню момент, когда в Исландии вулкан взорвался и самолеты не летали три дня.
В этот момент шестеро моих сотрудников были в командировках, сидели в аэропортах, ждали…
Быть начальником — все время думать, что обязательно что-нибудь такое случитсяПостоянный контроль.
— А ты себя контролируешь?
— ДаУ меня есть завещаниеЕсть план, что происходит, если я не появляюсь на работе.
Мы уезжали вместе с одним из моих ко-фаундеров на «Огонек» и все бизнес-процессы перестроили так, чтобы в течение нескольких дней третий основатель подтверждал счета, согласовывал изменения зарплат… Все же настраивается.
— Что у тебя в завещании?
— Дети и процесс управления компанией.
Я видел несколько случаев, когда из-за развода или смерти одного из акционеров в права собственности вступали жена или детиЛюди получали право голоса, но ничего не понимали в бизнесеЧасто это приводило к его разрушениюЯ считаю, это неправильно.
Процедура управления не должна зависеть от каких-то течений судьбы и доступа к кнопке голосования.
Надеюсь, со мной ничего не случится, но увлечение экстремальными видами спорта накладывает ограничения на то, какие бумаги я подписываюПриходится думать, что если я, улетев на Аляску, сломаю ногу, выпрыгивая из вертолета, то бизнес-процессы переключатся на ко-фаундеров или на руководителей направленийБизнес не должен останавливаться, если я сломал ногу.
Про автоматизацию, коробку для Марса и салат из «Азбуки вкуса»
— Помнишь, кем ты хотел стать в детстве?
— Я всегда хотел работать на компьютереНе было мечты стать космонавтом или пожарным.
— Почему?
— Мне нравится, когда что-то работает само.
Когда я собирал железную дорогу, мне нравилось ее собрать сложной: чтобы она заезжала на диван, проходила в тоннеле из подушек, потом нажимать кнопку — и все само едет.
То, что я собрал штуку и она сама работает, меня завораживало еще с трех летКомпьютер — идеальное воплощение этой идеиЯ создал процесс, нажал кнопку, и все само работает.
— А девочки?
— Я не был девочкой, мне сложно сказать.
Но девочки обычно не хотят, чтобы все само без них работалоОни хотят быть частью процесса.
— Здесь (на вертикальной ферме по технологиям iFarm — примТАСС) получилось все автоматизировать?
— Да, здесь многое автоматизировано: питание, климат, свет… В планах — ферма, которая работает вообще без людей: сама перемещает растения, сама срезает урожайЭто не потому, что у меня была такая детская мечта.
Это работа над снижением labor cost (расходы на персонал — примТАСС) — способ делать экономически прибыльное массовое производство в странах с высокой ценой рабочей силы: Швейцария, Англия, США…
Уже есть первый прототип, но большой автоматизированной промышленной фермы пока нетДумаю, что в декабре построим, она поработает какое-то время, мы на нее посмотрим, оптимизируем и начнем продавать с весны 2022 года.
— Ради чего это все?
— С глобальной точки зрения человечеству нужно научиться производить больше продовольствияНаселение планеты растет, а земля, на которой можно выращивать еду, сокращается.
С 1960-х под влиянием изменения климата объем плодородных земель сократился на четвертьЭтот процесс невозможно повернуть вспять, можно только замедлитьТакже есть проблема с доступом к чистой водеКоличество незагрязненной пресной воды сокращается, ведь она нужна в огромном объеме в промышленном производстве бумаги, металла и много чего еще.
Все это сокращает объем продовольствия, которое человечество может произвести старыми методами.
На производство еды давят даже экологические виды топливаРапс под дизель начал теснить сельхозугодья в Испании, в Аргентине, в БразилииФермерам выгоднее выращивать рапс, биодизель, чем пшеницуА население продолжает расти, и нас нужно кормить.
Мы заняли уже почти все доступные площади, где можно выращивать еду.
Выход — автоматизация выращивания на меньшей площадиТы брал интервью у Ольги Усковой из Cognitive Pilot, она много про это рассказывала: сеялки автоматизированные и т.дНо сама площадь земли заканчивается, и когда мы используем поля, леса, степи для выращивания еды, мы разрушаем экосистемуЭто нельзя делать до бесконечности.
Я думаю, однажды человечество станет межпланетным видом, и на Марсе нельзя вырастить естественным образом еду.
Значит, нужно выращивать ее другим способомЧеловечеству пора создать коробку, которая сама выращивает еду внутри, создает идеальные условия для ее роста и контролирует все параметры, чтобы растения не испытывали стресс, раскрывали свой природный потенциал и давали максимум урожая.
Фактически такие коробки развиваются последние 200 лет: пленочные теплицы, теплицы с засветкой…
Следующее поколение теплиц должно решить вопрос неравномерного климата: где-то засуха, где-то снег, где-то много солнца, где-то холодно… Сейчас мы на вертикальной ферме находимся в замкнутом воздушном контуре.
Сюда не поступает внешний воздух, не залетают никакие жучки-червячки, и их не нужно травить ядами, тут не используется солнце, только искусственное освещение, нет естественного почвенного питания, а есть питание под каждый вид растения, идеально подходящее для каждой стадии роста.
Ближайшие 10–20 лет фермы по технологиям iFarm будут развиваться как история про «ультрафреш»: все виды овощей и фруктов, ягод, которые употребляются в свежем, термически необработанном видеВозьмем, например, салатУ него срок хранения — восемь днейЕсли он вырос где-нибудь в Египте, то он едет в «Азбуку вкуса» пять дней, стоит на полке три дня, а потом его выкидывают.
Сейчас в целом в мире выбрасывается почти 40% ультрасвежей продукции: что-то не доезжает, где-то размораживается рефрижератор, что-то доезжает до потребителя под самый конец срока хранения…
Если снять салат сегодня с этой вертикальной фермы и поставить на полки «Азбуки вкуса» после обеда, то он за восемь дней продастся и ничего не выброситсяТо есть «ультрафреш» нужно производить локально, без пестицидов и максимально автоматизированно.
Про тепличку для себя, работу с Катаром, бюрократию и продовольственную безопасность России
Вообще «ультрафреш» составляет всего 30% от потребления овощейМы ведь много едим консервированногоТот же хлеб можно сделать из муки, которая лежит годами.
Кстати, пшеницу все-таки правильнее выращивать на поляхИли те же томаты.
— Но вы же выращиваете томаты…
— Да, но из наших томатов нет смысла делать томатную пастуЭкономически выгоднее это делать в МексикеНо если вы хотите свежий томат зимой в Норильске, то у нас есть такая технология.
Мы еще клубникой занимаемся, и тут тоже есть нюансы.
Все знают пластиковый вкус этой ягоды зимойДело в том, что клубнику нельзя довезти до России с нужным количеством сахаровСахар любят бактерии, поэтому клубника начинает гнитьВообще, если хорошую клубнику положить на стол, то она к вечеру уже оплывает и дает сок под собственной тяжестью.
Как ее можно доставить на другой континент? Думаю, «ультрафреш» с вертикальных ферм скоро будет ассоциироваться именно с клубникой, а не с зеленью.
— Как к тебе вообще пришла идея iFarm?
— Я жил в Париже и покупал у местных фермеров ультрасвежие овощиМне очень нравился их вкусВернувшись в Россию, я обнаружил, что здесь таких продуктов нетЯ думал, что можно привезти оттуда тепличку для себя, установить во дворе и выращивать на еду семье.
Стал разбираться, и выяснилось, что это сложная многосоставная технология: ты не можешь просто взять и сделать такую же коробочку, как у французского фермера.
Ты должен вывести поставщика удобрений, поставщика семян, самого фермера с его поколениями агрономов… По сути, нужно пересобирать всю агроиндустрию в стране.
Есть страны, где нет своей аграрной индустрии, и, к моему огромному сожалению, Россия идет в этом направлении по части видов продукцииВ России нет своей ягодной экосистемы, ягодных агрономов, ягодных семянВсе, что есть хорошего по той же клубнике, завозится из Европы.
Я верю, что с помощью наших технологий страны, у которых нет своих агротехнологий, смогут выращивать собственные свежие продукты с отличным вкусомМы сейчас много работаем на эту тему с Катаром.
Это маленькая страна-пустыняУ них есть сжиженный газ, финики, рыба и песокИ деньгиНо построить внутри что-то аграрное они, конечно, не могут.
Сейчас в Катаре выращивают 15–20% своей еды, а остальное — импортируют.
В период напряженных отношений с Саудовской Аравией туда все привозилось только самолетами«Ультрафреш» самолетами — довольно дорогая история для трех миллионов жителей КатараА сейчас страна готовится к чемпионату мира по футболу, он пройдет в 2022 году, и впервые — на Ближнем ВостокеОни задумались: что делать, когда приедет еще несколько миллионов человек туристов и болельщиков.
Это еще и огромный хаб же: в Дохе есть аэропорт, который принимает и отправляет несколько сотен самолетов в день.
В общем, у них есть проблема продовольственной безопасностиОни хотят ее решать.
— И вы ее решаете.
— РешаемВот где вы сидите, у нас были принц Катара, министр сельского хозяйства и министр продовольственной безопасностиМы все показывали, а они спрашивали: все хорошо, а томаты, а огурцы, а перцы, а кабачки?
Давайте работать
— Похрустит он?
— ПохруститМы нашли очень опытного и крупного местного партнера по сбыту продукции, долго выстраивали с ним взаимоотношенияВсе построим, запустим, накормим министра огурцом и руколой, а потом будем кормить весь Катар.
— Слушай, а как в России с продовольственной безопасностью?
— Я побывал за последний год в Норильске, в Петропавловске-Камчатском — там нет свежей едыНорильск — очень непростой по экологии регион.
Там другое распределение ценЯ ел греческий салат: свежие овощи, какой-то сыр порезан — 1500 рублей за тарелкуА рядом лежало что-то с рыбой и икрой, в два раза дешевлеНа Камчатке такая же история, там помидоры по 900 рублей за килограмм.
Таких регионов в России несколько.
Их губернаторы, местные предприниматели и Минсельхоз заинтересованы в том, чтобы решать проблемуПромышленные плоские теплицы построить нельзя: солнца мало, сильно холодно, полярная ночьА наши технологии уже позволяют решить эту задачуНо, конечно, нужно пройти проверку.
Все хотят похрустеть огурцом, выращенным прямо здесь, и мы всегда двигаемся через историю какими-то итерациями: строим что-то небольшое, а когда все убеждаются, что оно работает, тогда запускаем большой проект.
— А тебя не бесит такая бюрократизация?
— БеситНо после того как я наткнулся на нее в Катаре, я подуспокоился.
Я раньше думал, что это наша чиновничья история, когда советские и постсоветские чиновники заинтересованы в процессе, а не в результатеТакая стандартная точка зрения предпринимателейЯ же такой весь быстрый, а вы — не такие.
Но на самом деле чиновники — нормальные ребята, просто так устроен процесс.
Многие из чиновников хотят сделать хорошо, но прежде — тщательно проверяют исполнителейОчень классная команда губернаторская пришла на Камчатку, прям очень вменяемые люди, понимающие, что они делают, как они будут таких, как я, поддерживать, чего они хотят для жителей, и развивающие туристический потенциал регионаА дальше все равно начинается бюрократияТочно такая же, как в Катаре, как в Сингапуре.
Надо встроиться в процесс, успокоиться и планомерно выстраивать взаимоотношения.
С предпринимателями, конечно, все быстрееУ нас есть контракты, по которым за два месяца — бац — и строим.
Про предпринимательство, синдром самозванца, классных инвесторов, фермерство и пивоты
— Что для тебя вообще предпринимательство?
— Это изменение мира. Я считаю, что именно предприниматели меняют мирВсе, что мы видим вокруг, придумали конкретные людиЭти люди, может быть, не всегда называют себя предпринимателями.
Есть такое клевое английское словечко — entrepreneurОно не всегда про деньгиВ искусстве тоже есть антрепренерНичего не было, пришел человек и сказал: «Я хочу, чтобы было так», сделал — и что-то появилось.
Таких людей мало.
Это некая ошибка в ДНК — желание изменить то, что естьЕсли такой человек достаточно настойчив в своем желании, то он реально меняет мирТак появляются автомобили, самолеты, айфоны, ракетыЭти люди испытывают очень много сомнений, тревог.
Им сложноНо если они что-то поменяли, то для них это самое главное удовольствиеПредпринимательство — это изменение мира.
— Ты тоже меняешь мир.
— Как-то очень пафосно прозвучало…
Нет, я реализую свою мечтуЕсли благодаря ей несколько десятков или сотен тысяч человек будут хорошо питаться — я буду счастлив.
— Расскажи про самый тревожный период компании.
— У нас много пивотов было.
Мы доходим до какой-то точки и понимаем — нет, это не тоОсознаем, куда идти дальшеИдем в другом направлении — нет, снова не тудаВ это время, естественно, заканчиваются деньги или сотрудники говорят: так, ну вы уже определитесь.
Когда ты вступаешь в полосу неизвестного — все время сложно.
Двигаться по проверенному пути легкоЯ иногда даю интервью блогерам, все в конце делают список с блиц-вопросамиЯ им говорю: «Ребята, вы бы что-нибудь другое придумали, Дудь же блицы уже придумалМожно по-другому».
Вот у тебя есть фишка про смертьЭто твоя фишка, ты ее придумал и тоже, наверное, сомневался: можно ли задавать людям вопросы про смертьВдруг они скажут: «Что за дурацкие вопросы?! Не буду отвечать»Предприниматель постоянно с этим сталкивается.
Чем умнее человек, тем он больше сомневается в себеСиндром самозванца и все другие умные термины
— Можешь углубиться подробнее?
— Начиналось все, как ты помнишь, с того, что мы хотели делать теплички для таких, как мыДля частников, которым не так важно, сколько это стоит, лишь бы оно было вкусное и натуральноеБыстро выяснилось, что так не бывает.
Никакой рублевский олигарх не хочет сам сажать себе огурцыВсем удобнее покупать это в магазине.
Потом мы поняли, что не бывает маленького промышленного выращиванияТакого рода ферма, где мы сидим, это 2000 метровОкупается она с 200 метров, то есть один стеллаж никогда не окупится.
Тебе нужно создать некий объем, который уже является промышленнымЭто даже не малый бизнес, это средний бизнесСтарт вертикальных ферм в России — от 10 млн рублейМеньше не окупается.
Для меня было сложно понять, что мы не про малый бизнес, не про пиццерии, парикмахерские, барбершопы… Мы — про промышленное выращивание.
Потом у нас была идея, что мы франшизаУ меня много знакомых предпринимателей, которые создавали отличные франшизные историиОдин из наших первых инвесторов — Сергей Амбросов, бывший генеральный директор «Инвитро»Он построил большую франшизную сеть.
Наш эдвайзер — Федя Овчинников, «Додо пицца», у которых тоже классная франшизаЯ думал — мы будем франшизойНо нет, у нас другая история.
Мы очень верили в микробиоту почвыВерили, что мы научимся моделировать поведение бактерий и у нас останется естественная почва в горшочках, которая питает корневую систему растений.
Сейчас там пассивный субстратЕсли подержать его в руках, он выглядит как земля, но это высушенный торф с перлитом, форма для корневой системыОтказ от активной почвы был переломом в компании, когда мы сказали: «Мы не сможем прогнозировать поведение микробиоты»А мы потратили много месяцев на это.
Мы очень хотели технологической компанией оставаться.
Наш предпринимательский опыт был в области IT, нам хотелось просто делать софт, просто электронного агрономаМы не хотели быть фермерами, но все наши крупные конкуренты уходят в самостоятельное фермерствоПродавать технологическое решение или чистый софт очень сложно, потому что предприниматель, который покупает технологию, должен решать слишком много проблем разомЕсли часть проблем вместе с ним решить, то ему будет легче и он с большей вероятностью ее купит.
Сейчас мы продаем не софт, а бизнес вокруг него.
Иногда даже сами становимся фермерамиЭта ферма принадлежит намМы как бы корпорация Microsoft, которая делает операционную систему внутри чужих ноутбуков, но мы зачем-то выпустили свой ноутбук! Эта история тоже некоторое время раскачивала компанию: мы фермеры или программисты?
В итоге нашли некий гибридный вариантМы — программисты, но у нас есть дочерняя структура, которая строит фермы.
Мы работаем в связке с местными предпринимателями, которые часть вопросов умеют решать лучше насНапример, локальный сбыт, или деньги, или у них есть мощный бренд местный… А часть вопросов решаем мы, являясь операторами офлайнового бизнесаОчень страшно звучит для меня, если честноЯ никогда ничего про это не знал.
Научились за последний год.
— А что помогло в сложные периоды не опустить руки?
— Сложновато опустить руки, набрав инвестиций и 160 сотрудниковНикто меня не поймет в этот момент.
Это развилка. Надо постоять, подумать: направо пойдешь — коня потеряешь, налево пойдешь — голову потеряешьНадо выбрать, куда идешь, что теряешь.
В этот момент очень помогает то, что у нас потрясающая команда инвесторовМы набирали людей, с которыми хотим советоваться.
Я в любой момент могу позвонить людям, которые работают в «Яндексе», работают в Skyeng, возглавляют банки, возглавляют инвесткомпании, и сказать: мне нужно, чтобы ты поработал на меняНа что эти люди вздыхают, говорят «ладно» и начинают работатьТо есть они сначала деньги дали, а сейчас еще и работаютЭто было продуманной позицией: собрать бесплатных советников из лидирующих направлений бизнеса и так выстроить систему отношений с ними, что они работают на нас.
У нас есть потрясающий инвестор Андрей Кулик, он работает в швейцарском офисе Google, возглавляет команду по машинному обучению, большой bigboss по нейронным сетям.
Когда он нам пишет ТЗ или собеседует программистов — это круто, но он еще и денег дал! С такими инвесторами любую проблему можно решить.
Выбирать между BMW и Mercedes не надо, хорошо, что есть разные автомобильные компании.
Да, есть одна социальная сеть — FacebookМы думали, что будет только FacebookНо появился TikTok, и молодежь не сидит в FacebookЯ своих детей не могу заставить зарегистрироваться в Facebook, им это не надо.
— Как, кстати, дети относятся к твоей работе?
— Им все интересно, но желания принимать в этом участие нет.
Старшему сыну 20, я говорю: «Давай, летом поработаешь, помонтируешь фермы, что-нибудь поделаешь».
«Нет»Он даже не захотелМожет быть, это и хорошо, потому что затягивание в семейный бизнес разрушает и бизнес, и семейные отношенияУ сына свой путь, у меня свой.
Если я сломаю ногу и ему достанутся акции, то это не значит, что он должен подхватить компанию.
Для меня показательна история с ДиснеемСейчас наследникам Диснея принадлежит 1% акций компанииНи один из них не участвует в операционном управленииНесколько раз за историю компании совет директоров собирался и принимал решение докинуть им акций, чтобы исторически у них остался 1%, а то бы он размылся вообще.
Хотя есть несколько потрясающих историй про семейственность, «Ашан» тот же.
Про конструктор, замену операторов роботами и безусловный базовый доход
— Ради чего ты все делаешь?
— Мы хотим сделать технологию, с помощью которой любой бизнес на нашей планете, либо не на нашей, сможет производить еду растительного происхождения.
Мы считаем, что эту технологию надо разобрать на детали, точно понять, как все работает, собрать ее снова и выдать в виде некоего конструктора, который позволяет людям, не разбирающимся в агрономии, в агрохимии, инженерии, запустить процесс в рамках своего бизнесаАвиакомпании, оптовики, рестораны, офисы…
— Когда я смогу из пластикового кубика на своем подоконнике сорвать свежую руколу?
— Смотри, у нас есть шкафы небольшого размера в «Азбуке вкуса».
Они более-менее автоматизированныеНо выяснилось, что люди твою историю с подоконником не хотятЭто очень узкий и не очень интересный сегмент в смысле масштабаЛюди хотят заказывать все в магазине.
Плюс промышленный объект гораздо важнее для выживания человечества, чем возможность дома что-то вырастить.
— Расскажешь, как технически все устроено?
— Есть планшетНа планшете — программа, которая всем управляет: GrowtuneВ ней задается, что на какой полке растетЭто планирование делает продажник, он говорит: ресторану я вот это отгружу, магазину — вот это.
Исходя из его данных программа дает распоряжение сотрудникам: посади вот это туда, вот это перемести с такой полки на такую, вот здесь проверь баллоны с CO2…
Клиент говорит: «Я хочу, чтобы вы каждую среду и пятницу привозили мне по 10 кг базилика для песто»Дальше все идет по алгоритму, даже печать путевых листовПоэтому мы можем легко развернуть такую ферму в регионах, где, допустим, нет агрономов или нет агрохимиковВсе за них выполняет программа, нужны только исполнители, которые пересаживают растения со стеллажа на стеллаж или подключают баллоны с CO2 к накопителям.
Скоро даже эти люди постепенно будут заменяться роботами.
Уже через год-два мы сможем запустить производство мощностью несколько тонн в месяц, где нет людей вообщеПросто коробочка, которая работает сама и отдает овощиВ нее загружают с одной стороны удобрения, торф, горшочки, семена, а с другой стороны забирают готовые растения: овощи, ягоды.
— Как же истерия, что вы забираете рабочие места?! А как же люди?!
— Может быть, люди в этот момент займутся чем-то творческим, будут рисовать, придумывать музыку, писать стихи, путешествовать, заниматься спортом?.Зачем им в этот момент идти на биржу труда и становиться дворниками? Совпадение роста уровня автоматизации с введением базового дохода — естественный процесс.
Есть страны, где уже начали внедрять базовый доход.
Тот же КатарТы можешь не работать, но тебе государство платит отчисления с продажи сжиженного газаЕсли ты работаешь, ты занимаешься любимым делом, чем-то, что нельзя автоматизировать, и чем-то, что тебе самому нравитсяПоэтому мы не отбираем рабочие места.
Мы даем людям возможность заниматься любимым делом.
Профессий много, и есть то, что никогда не заменится роботамиНапример, журналистыА вот операторов заменят летающие камеры в ближайшие пять летЯ это операторам всегда рассказываю, а потом они делают хуже верстку сюжета (оператор смеется и обещает не портить верстку — прим.
ТАСС).
Про космос, МКС, развилки, остаточный патриотизм, неуверенность и желание накормить северные города
— Ты упомянул, что выращивать не только на нашей планете можно…
— Тут тоже не надо думать, что мы что-то изобрелиМы стоим на плечах гигантов.
Есть процесс, которому лет 70, — как выращивать в состоянии невесомости или на неровной поверхностиЕго начали изобретать даже не для космоса, а для морских кораблейПотом пошли советские, очень успешные, эксперименты по выращиванию в космосе.
Сейчас — японские.
Первая история простая: пассивный субстрат, содержащий частички, которые за счет ионного обмена питают корневую системуВторой вариант — аэропоникаЗакрепляется шейка, ствол растения, а корневую систему опрыскиваютОпрыскивание работает при любой ситуации с гравитацией.
Нужно только продумать, как зажимать и выращивать разные виды растений с различными условиями климата, света, питания…
— Подожди, но все равно надо какие-то запасы везти с собой?
— Только семенаДля выращивания нужны вода, CO2, семена и светИз всего списка нужно везти только семена, и то они воспроизводятсяА все остальное можно на Марсе добыть спокойно.
У нас было обращение из Роскосмоса, но мы, к сожалению, не смогли там договориться.
— Что они хотели?
— Они хотели, чтобы мы для МКС сделали установку.
— А в чем не смогли договориться?
— У них была не очень традиционная история: нужно было воспроизвести чужую технологию, чуть ли не для музеяТо есть она бы не полетела на МКС, это была бы некая инсталляцияМне не понравилось, что нам нужно было скопировать чужую технологию, и я отказалсяНо надеюсь, что лет через пять или десять к нам придет какая-то космическая компания или Роскосмос продолжит сотрудничество…
У Илона Маска есть брат, который занимается вертикальными фермами.
Так что на Илона надежды мало, вряд ли он позвонит мне, скорее — братуНо так или иначе, мы надеемся, что мы с этим поработаемДля нас это будет важный шаг вперед.
Мы хотим, чтобы технология позволяла выращивать съедобные растения в любых условиях.
С Архангельском тоже интересная история — это северный город, там нет ничего…
— При всем том, что ты сейчас рассказываешь, ты все равно ощущаешь себя самозванцем?
— У нас очень мощные конкуренты, они поднимают огромные раунды и делают какие-то вещи быстрее, лучше…
У любого технологического предпринимателя есть несколько развилок.
Одна из развилок — стать СбербанкомТо есть: «СберФармс» — и все вопросы решеныТы все время думаешь о том, написать письмо Сбербанку или не написать, написать или не написать, написать или не написать…
Вторая развилка — уехать из страны или вывезти часть командыПерестать поднимать раунды, являясь российским стартапом, и начать поднимать раунды, являясь американским стартапом.
Это отрывает от семьи, друзей и родного языка, но дает доступ к неограниченному финансированию.
Сейчас один ко-фаундер у нас в Финляндии, второй в Голландии, я здесь, в РоссииМного сотрудников в ЕвропеНо мы пока все еще территориально здесь, у нас нет посто agrisale
Ссылка на источник: Крестьянские Ведомости